Концепции постиндустриального (информационного) общества. Постиндустриальное (информационное) общество

Вопрос 01. Определите содержание понятия «информационное общество». Почему его называют также «постиндустриальным»?

Ответ. По мысли его теоретиков, информационное общество – следующая стадия развития после индустриального, потому другое его название – постиндустриальное. Это общество, в котором большинство работающих занято производством, хранением, переработкой и реализацией информации, особенно высшей её формы – знаний.

Вопрос 02. Что такое рынок знаний (информации)? Почему производство знаний стало выгодной сферой вложения капитала?

Ответ. В информационном обществе знания (прежде всего, новые технологии) становятся товаром (то есть имеют свою цену), более того – самым ценным товаром. А любой товар котируется на определённом рынке. Вложение в самый ценный товар выгодно. В данном случае такие вложения позволяют первому иметь доступ к новой технологии и получить сверхприбыль, пока технология не стала общедоступной.

Вопрос 03. Почему в обществе, достигшем информационной стадии развития, постоянно ускоряются темпы научно-технического прогресса?

Ответ. Каждая научно-техническая революция в ХХ веке есть в основном не отрицание предыдущих научных теорий, а резкое увеличение суммы знаний. Увеличение суммы знаний ведёт к ускорению темпов исследования и ускорению темпов накопления знаний. Вскоре, как говориться, количество переходит в качество: накопление знаний приводит к новой научно-технической революции.

Вопрос 04. Как возникновение Интернета повлияло на развитие мировой цивилизации, человека?

Ответ. Появление Интернета ведёт к постепенному возникновению единого информационного пространства (на сегодняшний день оно разделено по языкам, но уже не по государствам, границы которых не играют в Интернете практически никакой роли).

Вопрос 05. Охарактеризуйте процесс изменения социальной структуры общества развитых стран к концу XX в.

Ответ. В процессе перехода к информационному обществу уменьшается число бедняков, также как и число сверхбогатых людей. Большую часть общества начинает составлять так называемый средний класс. Бедняки и даже бездомные присутствуют в обществе, но их не столь значительное число, чтобы стать источником социальной напряжённости. В целом это общество, где удовлетворены базовые человеческие потребности подавляющего большинства его членов.

Вопрос 06. Раскройте понятие «средний класс». Какую роль он играет в общественно-политической жизни?

Ответ. Средний класс состоит из обеспеченных, имеющих больше необходимого минимума, но не живущих в роскоши людей. Обычно большая часть среднего класса работает в сфере обслуживания. В современных развитых государствам он составляет основной источник налоговых сборов, основной электорат, в целом является лицом общества.

Все такие общества называют открытыми, а в технократическом смысле – постиндустриальными или информационными. Богатство Запада обеспечивается ныне не только частной собственностью, капиталом, рынком, но и их соединением с колоссальными ресурсами самых разнообразных и общедоступных знаний, с информационными технологиями. Такое соединение дает постиндустриальное (информационное) общество. Ее основными характеристиками являются следующие:

Открытость информации и доступ к ней для любого нуждающегося в любое время и в любом месте;

Наличие технологических систем, гарантирующих эту открытость;

Наличие национального интеллектуального потенциала;

Автоматизация, роботизация и технологизация любых систем в любой области деятельности;

Подключенность к мировым информационным каналам.

Современная информационная революция связана с изобретением интеллектуальных технологий, основанных на гигантских скоростях обработки информации. Она дает колоссальное (в миллионы, миллиарды раз) увеличение циркулирующей в обществе информации, что позволяет эффективно решать экономические, социальные, культурные, политические и другие проблемы.

Однако именно по этим технологиям Россия сегодня катастрофически отстает от ведущих стран Запада, и в первую очередь США. При всех наших невзгодах самый страшный дефицит – это дефицит информации. Наше общество – общество чудовищной неинформированности, что и предопределяет его отсталость. Поэтому нашей прагматической целью должно быть построение постиндустриального (информационного) общества – общества высоких технологий или общества, основанного на знаниях («экономики знаний»). Это, разумеется, не самоцель, а средство: современные информационные технологии в условиях эффективного открытого общества открывают доступ практически ко всем материальным и духовным благам подавляющему большинству населения, умножают интеллектуальный ресурс, а следовательно, и все другие ресурсы, способствуя развитию. Постиндустриальное (информационное) общество – средство достижения общенационального благополучия, понимаемое как достаток, комфорт, духовное и интеллектуальное богатство, психическое и телесное здоровье, свобода, справедливость, защищенность.

Конечно, рывок к информационному обществу, в котором большинство трудоспособного населения занято в сфере услуг и информации, наиболее развитые страны Запада Япония начали в несопоставимо более благоприятных условиях, чем Россия. И промышленность была более развитой, и население более квалифицированным, и обвального финансового и производственного кризиса к началу рывка там не было. И все же структурная перестройка в нашей экономике и социальной сфере происходит. Парадоксально, но факт: именно в период обвала прежних политических тоталитарных механизмов и экономических структур и формирования открытого общества, новых форм собственности зарождаются глубинные процессы, ведущие нас к принципиально новому этапу в нашем цивилизационном развитии – к постиндустриальному (информационному) обществу. Эта реорганизация, происходящая на базе хотя и отсталого, но все же мощного урбанистического и промышленного общества, ведет нас (пока стихийно) в объективно правильном направлении. Чем скорее Россия выработает свою собственную модель современного общества, способного синтезировать наши национальные традиции, культуру с достижениями высоких технологий, науки и рыночной экономики, тем легче ей будет выйти из непомерно затянувшегося кризиса.

Без информационных технологий нельзя поднять экономику, повысить уровень образования и квалификацию населения, создать современную кредитно-финансовую систему, наладить рациональное управление общественными процессами, равно как и улучшить быт граждан. В конечном счете, национальные, социальные и политические и иные конфликты и кризисы, неизбежно сопровождающие любую крупную историческую реформу, любой цивилизационный сдвиг, протекают легче и завершаются скорее, если в обществе выше уровень благополучия, образования, культуры и информированности. Вот почему модель постиндустриального общества как некоего общего исторического и социального образа будущего России, и притом не отдаленного, – совсем не фантазия. Скорее, это насущная необходимость, к сожалению, еще не понятая и не прочувствованной нашими интеллектуальными и административными элитами.

США и Япония вполне соответствуют критериям информационного общества. Так, в США около 80 процентов трудящихся заняты в сфере услуг и производства информации. 17 процентов – в сфере промышленного производства и около трех процентов – в сельском хозяйстве. При высочайшем технологическом оснащении и рациональной организации производства и управления эти 20 процентов трудящихся способны обеспечить всему населению один из самых высоких уровней потребления на планете. В модели общественного устройства, к которой следовало бы стремиться России, следует соединить такие элементы, как защита прав человека, равные возможности для самореализации, инициатива и предприимчивость в сочетании с социальной защитой тех, кто не может о себе позаботиться. Это должно быть общество высоких технологий, но вместе с тем и общество, где робот будет служить человеку, а не порабощать его. Это должно быть общество информационное, построенное на знаниях, общество высокой культуры, считающее достоинство человека величайшей ценностью. В таком обществе принципы нравственности должны дополняться высоким профессиональным уровнем специалистов, а экономическое, материальное благополучие должно создавать оптимальные условия для духовно-культурного многообразия, обеспечивать самореализацию каждого человека. Такому обществу соответствуют по крайней мере четыре идеала: идеал экологического благополучия; идеал стабилизации; идеал «демократии участия»; идеал технологической республики как средства развития.

С окончанием «холодной войны» в России и в других странах происходит отток финансовых средств и кадров из сферы «чистой науки» в различные области прикладного знания и прежде всего в компьютеризацию и информатику, а также банковско-финансовую деятельность. Развивается «наука корпораций», поле исследований которой носит достаточно конъюнктурный и закрытый характер.

В этих условиях особое значение приобретает огромный научный и научно-технический потенциал ряда стран, который был аккумулирован в течение ХХ века. И, прежде всего тех стран, которые сумели создать самостоятельное, динамичное научное сообщество, реализовать в промышленных масштабах высокотехнологичное производство. К числу членов данного элитарного клуба относится и Россия, для которой открываются реальные перспективы интеграции в мировое инновационное экономическое пространство и, соответственно, шансы на полнокровное участие в создании и перераспределении базового товара, товара пользующегося все большим спросом на мировом рынке, – знаний и технологий. Основа этого направления деятельности – не столько финансовый, сколько творческий, человеческий капитал, которым Россия (несмотря на интенсивную внешнюю и «внутреннюю» эмиграцию десятков тысяч ученых и специалистов) все еще располагает.

Что же касается финансовых инвестиций, то и они уже сделаны и в данном случае присутствуют, пусть и в неявной форме, в виде определенного наследства. И к тому же весьма масштабного, приобретающего в свете актуальных тенденций развития мировой экономики повышенную ценность. Это созданная в стране общая и специальная системы образования. Это многочисленные квалифицированные научные, инженерные и рабочие кадры (до сих пор обеспечивающие преимущество в ряде оборонных проектов). Это острова высокотехнологичного производства и его инфраструктуры. Это налаженное производство передовых технологий и разработок. Это значительный интеллектуально-инновационный потенциал общества. В общем, все то, что кардинально отличает российскую экономику от сырьевых государств Юга и является ее специфическим колоссальным ресурсом.

В России ХХ века практически все эти преимущества были сконцентрированы в системе военно-промышленного комплекса. Отсюда насущная задача – рационально выстроить новую конфигурацию экономики и, в частности, провести трансформацию ВПК в научно-технологический комплекс, наладить устойчивое производство инновационного ресурса и разумно организовать экспорт научных достижений и технологий, а также отдельных, избранных категорий наукоемкой продукции. Новейшие парадигмы развития России должны выстраиваться в контексте долговременного глобального развития при опоре на глубинные характеристики национального сознания. В этом контексте наиболее ценными достижениями постиндустриальной модели являются ее информационная и инновационная составляющие, полностью соответствующие этим характеристикам.

Американский социолог и политолог Дэниел Белл в 1965 г. выдвинул понятие «постиндустриального общества», которое получило широкую известность после выхода в свет в 1973 г. в Нью-Йорке его книги «The Coming Industrial Sosiety» («Грядущее индустриальное общество»). Данное понятие и разработанное на его основе учение фактически с позиции технологического детерминизма подходят к объяснению и пониманию общественно-исторического процесса, поскольку провозглашают уровень развития индустрии (промышленности), который находит свое адекватное выражение в размере валового национального продукта (ВНП), главным показателем и основным критерием социального прогресса. И действительно, в полном соответствии с этим методологическим принципом так называемая «теория постиндустриального общества» различает три основные исторические состояния (или три стадии развития) человеческого общества: доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное. Доиндустриальная стадия в общественно-историческом процессе характеризуется весьма низким уровнем развития индустрии, а, стало быть, и малым объемом ВНП. Большинство стран Азии, Африки и латинской Америки находятся на данной стадии. Страны же Европы, а также США, Япония, Канада и некоторые другие страны находятся на разных этапах индустриального развития. Что же касается постиндустриального общества, то это общество нынешнего ХХI столетия, хотя некоторые сторонники указанной теории полагают, что оно уже начало складываться в последние десятилетия ХХ столетия, а то и раньше.

Важнейшим признаком постиндустриального общества является преобладание таких сфер хозяйственной деятельности, как экономика услуг, производство информации и духовное производство в целом. Поэтому в социальной структуре этого общества подавляюще преобладают именно те слои населения, которые заняты в этих конкретных сферах. Их доля в общей массе трудоспособного населения достигает здесь примерно 90%, между тем как доля занятых в промышленности и сельском хозяйстве составляет, соотвественно, менее 10% и менее 1% указанной массы. Постиндустриальная стадия развития общества характеризуется также сокращением продолжительности рабочего дня, снижением рождаемости и фактическим прекращением роста народонаселения, существенным повышением «качества жизни», интенсивным развитием «индустрии знания» и широким внедрением наукоемких производств. Ее главной особенностью в политической сфере, по мнению Д.Белла, являются отделение управления от собственности, плюралистическая демократия и «меритократия». 326 Стоящий тогда на позиции «теории деидеологизации», 327 он полагал, что меритократия как важнейший компонент постиндустриального развития представляет собой принципиально новый способ управления обществом, поскольку отправляющая властные функции прослойка (т.е. меритократы), будучи полностью свободыми от идеологии и политики, более не действуют в узких интересах определенного класса (например, капиталистов), а служит всему обществу. Это, в частности, означает, что в постиндустриальном обществе, которое понимается Д.Беллом в общем и целом как простая трансформация современного капитализма под непосредственным воздействием научно-технической революции, окончательно устраняются все классовые антогонизмы, затухают социльные конфликты и полностью прекращается классовая борьба.

В «Предисловии к изданию 1976 года» своего указанного выше труда Д.Белл выделил 11 «черт» постиндустриального общества. Эти «черты» суть следующие: «центральная роль теоретического знания »; «создание новой интеллектуальной технологии »; «рост класса носителей знания »; «переход от производства товаров к производству услуг »; «изменения в характере труда » (если раньше труд выступал как взаимодействие человека с природой, то в постиндустриальном обществе он становится взаимодействием между людьми); «роль женщин » (в постиндустриальном обществе женщины впервые получают «надежную основу для экономической независимости»); «наука достигает своего зрелого состояния »; «ситусы как политические единицы » (раньше «были классы и страты, т.е. горизонтальные единицы общества, … однако для постиндустриальных секторов более важными узлами политических связей могут оказаться ситусы» (от лат. слова «situ» – «положение», «позиция») «или вертикально расположенные социальные единицы…»); «меритократия »; «конец ограниченности благ »; «экономическая теория информации ». 328 К сказанному необходимо, однако, добавить, что в своих более поздних работах Д.Белл несколько отходит от «теории деидеологизации» и концепции строгого технологического детерминизма, поскольку в этих работах он допускает правомерность рассмотрения идеологии (в частности, религии) в качетве консолидирующего общество начала, а свои взгляды на технику как фактор общественно-исторического процесса уточняет с позиции некоего «аксиологического детерминизма». 329

Различные варианты «теории постиндустриального общества» были впоследствии предложены А.Тоффлером, Дж.К.Гэлбрейтом, У.Ростоу, Р.Ароном, З.Бжезинским, Г.Каном и другими. Так, например, американский социолог и футуролог Алвин Тоффлер полагает, что постиндустриальное общество представляет собой некую «Третью волну», которую человечество проходит в своем историческом развитии. Всего, по его мнению, оно проходит три «волны» на протяжении всей своей истории. Первая из этих «волн» – аграрная – продолжалась почти 10 тысяч лет. «Вторая волна» – это индустриально-заводская форма организации общества, которая на завершающем этапе своего существования и развития дает «потребительское общество» и «массовый» тип культуры. И, наконец, «Третья волна», которая берет свое начало в середине пятидесятых годов ХХ столетия в США отличается прежде всего созданием турбоактивной авиации и космической техники, компьютеров и компьютерной технологии. В социальном плане она характеризуется подавляющим преобладанием так называемых «белых воротничков» (т.е. научно-технических работников) над «синими воротничками» (рабочими), прекращением классового противостояния и устранением социальных антогонизмов, а в политическом – установлением подлинной демократии. 330

И чтобы составить себе более или менее отчетливое пердставление о том, насколько утопичным является предложенный А.Тоффлером вариант развития современного общества, можно указать хотя бы на предлагаемый им путь ликвидации безработицы. Так, не затрагивая устоев современного капиталистического общества, он предлагает навсегда покончить с данным постоянным «спутником» капитализма и, на самом деле, производимым им социальным злом путем официального признания в качестве социально значимого (а, следовательно, и адекватно оплачиваемого государством) личного труда людей, направленного на удовлетворение их собственных нужд и потребностей (например, на воспитание своих детей, строительство и благоустройство своего жилища, выращивание для себя на своем земельном участке овощей, фруктов, скота и т.д.) Таких людей он называет «протребителями» или «сопроизводителями», так как они в своем лице объединяют одновременно и производителей, и потребителей.

Исходя из этого, можно полагать, что экономика «Третьей волны» – это, скорее, экономика потребления, а не обмена. Поэтому наши представления о труде, восходящие к Адаму Смиту и Карлу Марксу, безнадежно, по его мнению, устарели. Эти представления, воспринимающие труд как выражение и воплощение эксплуатации (или разделения труда и отчуждения, как предпочитает выражаться сам А.Тоффлер), несомненно, «были верны в свое время. Но они подходили к традиционному индустриализму, а не к новой системе, которая развивается сейчас». В данной системе, воплощающей собой «Третью волну» «формы дегуманизированного труда прекращают свое существование». 331 Здесь же формируется новый тип труда и, соответственно, появляется новый тип рабочего. Так, если труд во «Второй волне» носил «грубый», (т.е. подневольный) и «монотонный» характер, поскольку был более выгодным (прибыльным) компаниям именно в такой форме, то в «Третьей волне» он перестает быть таковым. «Компании Третьей волны, - уверяет А.Тоффлер, - не увеличивают свои прибыли постредством выжимания пота из своих рабочих. Они достигают своей цели не тем, что делают труд более тяжелым, а тем, что работают более умело. Потогонная система не оправдывает себя так, как это было когда-то». Следовательно, труд в «Третьей волне» становится желаемым и творческим актом и здесь, на заключительной, постиндустриальной фазе развития общества, формируется «новый набор ценностей». Все это «требует совершенно нового типа рабочих». Рабочий «Третьей волны» не является более объектом подневольного и механического труда. Он, напротив, участвует в принятии решения и становится независимым субъектом творческого, по своей сути, процесса. «… Рабочий Третьей волны более независим, более изобретателен и не является более придатком машины» 332 , – довольно категорично заявляет А.Тоффлер.

Итак, ни о какой эксплуатации или отчуждении рабочего в «Третьей волне» в принципе не может быть и речи. Если в характеристике «Второй волны» мы еще находим у А.Тоффлера слабый намек на них в виде разговора о «грубости» труда, «выжимании пота» и «давлении на рабочего», то в «Треьей волне» они даже в столь мягкой и завуалированной форме полностью отсутствуют. Следовательно, с наступлением и развитием «Третьей волны» все указанные признаки вместе с характеризуемой ими традиционной формой труда как бы сами собой отпадают, а рабочий без каких-либо изменений основ существующего общественного строя, словно по мановению волшебной палочки, трансформируется из подневольного работника в свободного творца, а, стало быть, и полностью эмансипируется в социально-экономическом отношении. Несмотря на все вышеуказанное, сам А.Тоффлер отнюдь не считает себя утопистом, поскольку полагает, что «хорошее общество должно представлять максимальное разнообразие», между тем как «большинство утопистов и социалистов», согласно его мнению, «по-прежнему мыслят в терминах единообразия, присущего Второй волне». 333

Разновидностью «теории постиндустриального общества» выступает учение о так называемом «информационном обществе», которое объявляет производство и использование информации основополагающим фактором социального прогресса, определяющим собой все параметры существования и характер развития общества. Таким образом, «технологический детерминизм» получает свою конкретизацию или трансформируется в некий «информационный детерминизм», развиваемый Г.М.Мак-Люэном, Е.Масудой и другими. Так например, канадский философ и социолог Герберт Маршал Мак-Люэн (1911-1980) еще в 1967 году выдвинул свое положение, согласно которому именно средства передачи информации, а, стало быть, средства общения и коммуникации вообще, являются основным, решающим фактором развития общества. «Вся суть, - говорил он, - в средстве общения». Поэтому неудивительно, что падение Древнего Рима он непосредственно связывал с вырождением колеса, дорог и производства бумаги, а английскую промышленную революцию ХVIII столетия – с появлением дорог с твердым покрытием. 334 Естественно, что подобный подход в методологическом плане становится более правомерным и основательным именно в новом «постиндустриальном обществе», где, по мнению некоторых исследователей, формируется целостная «инфосфера», которая оказывается решающей и определяющей не только в структуре «техносферы», но и в структуре общества в целом. В связи с этим утверждается, что в информационном обществе появляется «четвертый» сектор экономики – «информационный», который сразу же захватывает лидерство и начинает доминировать над остальными тремя: промышленностью, сельским хозяйством и «сервисным сектором» (Д.Белл), т.е. сферой услуг. Отсюда делается вывод о том, что в данном обществе происходит окончательное вытеснение таких традиционных факторов общественно-экономического развития, как труд и капитал и их замена информацией и знанием. В свете этого Д.Белл считает возможным говорить даже об «информационной теории стоимости», поскольку полагает, что «именно знание, а не труд выступает источником стоимости». 335

Все это, по мнению теоретиков «информационного общества», приводит к существенному изменению социальной структуры. Так, согласно одному из них - японскому социологу Е.Масуде, ведущее место в структуре «информационного общества» будет принадлежать не дифферренцированным в классовом отношении так называемым «информационным сообществам», в которых системообразующим элементом выступает новый тип человека, названный им «homo intelligens» («человеком знающим» или «понимающим»). Следовательно, можно определенно сказать, что с точки зрения сторонников «теории информационного общества» информационный подход становится решающим и в плане понимания самого человека, который уже трактуется не иначе как субъект информационного процесса, как творец и носитель информации и знания. В свете этого становится понятным, почему А.Тоффлер в одной из своих последних работ говорит о трансформации пролетариата в «когнитариат» (от лат. слова «cognitio»– «знание»), т.е. в социальную прослойку – носительницу знаний.

Итак, в «информационном обществе», согласно его теоретикам, происходят интеллектуализация и информатизация производтва и всего общества в целом. Происходящие в этом обществе технические и социально-экономические сдвиги непременно, по их мнению, приводят к повышению «качества жизни» настолько, что более уже не приходится говорить о существовании такого традиционного социального зла как бедность и нищета, а другое такое зло – безработица – просто трансформируется, как полагает Х.Эванс, в «обеспеченный досуг». В результате этого социальная структура «информационного общества» становится недифференцированной (однородной) в классовом отношении, поэтому все классовые антогонизмы и социальные конфликты канут в вечность. Так, наконец, якобы, завершится, продолжавшийся тысячелетиями период классового противостояния и социальных потрясений в истории человечества.

«Информационным обществом» будет управлять, таким образом, некая постклассовая научно-техническая или «кибернетическая элита» (К.Штайнбух), т.е. сообщество таких научно-технических работников, как, например, математики, программисты, экономисты и другие, которые будто бы лучше всех остальных знают, как найти и обеспечить наиболее оптимальные и эффективные решения проблем функционирования и развития общественного целого. Более того, в нем утвердится принципально новый тип демократии – «компьютерный» (Г.Краух и др.) или «прямой» – при котором установится устойчивая и эффективная обратная связь населения с правительством и всей системой государственной власти, впервые открывающая перед отдельными гражданами реальную возможность участвовать в процессе принятия решений, активно влиять на деятельность правительства и других государственных структур и фактически взять эту деятельность под свой жесткий контроль.

В отличие от предыдущих футурологов аргентинский философ Марио Бунге, отвергая капитализм и социализм (в том его виде, в каком он был осуществлен в бывшем Советском Союзе и других странах так называемого социалистического лагеря), предлагает в качестве третьей альтернативы то, что он называет «холотехнодемократией» или иначе – «интегральной технодемократией». Для построения справедливого общества политическая и экономическая демократии, как он отмечает, являются недостаточными, хотя они, конечно, и необходимы. Дело в том, что первая из них касается лишь политики, а вторая – лишь экономики, между тем как «общество состоит из трех соединяющихся искусственных систем, встроенных в природу – именно экономики, культуры и политики…». Вот, собственно, почему «мы должны бороться за интегральную демократию, соединенную с технической экспертизой и заботящуюся об окружающей среде». На фоне этого «холотехнодемократия» предстает перед нами как «общественный строй, который позволяет, более того, поощряет равный доступ к богатству, культуре и политической власти». Она «есть равенство посредством кооперативной собственности, самоуправления, политической демократии и технической экспертизы». Однако это не значит, что она утверждает некую уравниловку, т.е. равенство в буквальном смысле слова. Как раз наоборот, «холотехнодемократия» устанавливает так называемое «квалифицированное равенство», т.е. некую комбинацию «элитарности и меритократии». Подобное равенство есть результат «соединения трех принципов: а) социалистической максимы «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям»; б) локковского принципа законного владения плодами своего труда; в) принципа Роулса, согласно которому единственно справедливо то неравенство в распределении товаров и услуг, которое скорее всего удовлетворяет каждого, а именно: вознаграждение заслуг и исправление оплошности». Поэтому неудивительно, что «холотехнодемократия подразумевает соединение кооперациии и конкуренции…». «Интегральная технодемократия» характеризуется также потребностью в как можно более малом и слабом государстве, так как «хорошо устроенное общество не нуждается в большом правительстве». Вместе с тем она «предполагает создания федерации и государств» вплоть до «мирового правительства», поскольку «эффективное управление системами большего масштаба требует центральной координации их составляющих единиц». И, наконец, при ней свобода и контракт, которые были весьма ограничены в классовом обществе, должны получить полное развитие и «расцвести». Так, М.Бунгле обозначает главные моменты своей футурологической концепции, возможную утопичность которой он, в отличие от А.Тоффлера, не отрицает, а признает. 336

Различные модификации «теории постиндустриального общества» дают отдельным исследователям некоторое основание говорить о наступлении вместе с формированием этого общества новой эры в истории человечества, или новой цивилизации («глобальной»), при которой все стороны общества и аспекты культуры, начиная с техники и экономики и кончая искусством и другими составляющими духовного бытия человечества, претерпят существенную трансформацию. Контуры этой новой «глобальной» цивилизации в первом приближении начинают вырисовываться вместе с появлением триединства – космического (или, точнее сказать, коммуникационного) спутника, кабельного телевидения и персонального компьютера – и распространением «железных воротничков» (т.е. роботов). Глобальная информационная цивилизация, таким образом, характеризуется созданием и установлением единого общепланетарного информационного пространства – глобальной информационной сети, представляющей собой некий синтез телевидения, компьютерной службы и энергетики, т.е. то, что Дж.Пелтон называет «телекомпьютерэнергетикой».

В заключение необходимо отметить, что хотя «информационное общество» и «глобальная цивилизация» должны были бы, по прогнозам некоторых из их теоретиков, уже сложиться и реально существовать, мы их, однако, нигде реально не наблюдаем. Что же касается процессов информатизации и глобализации, которые реально происходят в современном мире, то они, вопреки всем оптимистическим ожиданиям и прогнозам, ничуть не снимают и даже не смягчают, а как раз наоборот, еще больше обостряют социальную напряженность и усиливают социальное противостояние в современном обществе и вообще по своим последствиям оказываются весьма далекими от той идиллии, которую обычно рисуют в своих футурологических концепциях теоретики «информационного» или «постиндустриального» общества вообще. Что дело обстоит именно так, доказывает хотя бы тот факт, что указанные процессы привели не к снижениию, как предполагалось, а наоборот, к дальнейшему повышению уровня безработицы и бедности во всем мире, в том числе и в Европе. Данный факт был, в частности, отмечен «Римским клубом» в принятой им в декабре 1993 года в Гановере по случаю своего 25-летнего юбилея декларации, где прямо говорилось о том, что бедность «все шире распространяются в европейских странах», и что «уровень безработицы в современном мире продолжает расти» 337 .

Следует также обратить внимание и на то обстоятельство, что в современном западном обществе, которое, якобы, уже вступило в «информационную» полосу или фазу своего развития нигде не происходит ничего такого, что свидетельствовало бы о «сдаче» трудом и капиталом своих позиций в качестве решающих факторов общественно-экономического развития или предвещало бы их вытеснение и замену информацией и знанием, как это пророчествовали теоретики «информационного общества». Реалии сегодняшнего дня говорят как раз об обратном. Они, в частности, свидетельствуют о том, что информация и знание в данном обществе по-прежнему являются товаром и что они, следовательно, остаются простыми выражениями и воплощениями труда и капитала. И в самом деле, в так называемом «информационном обществе» информация и знание как осуществленный (мертвый) труд представляют собой, как и прежде, элемент постоянного капитала, а как труд осуществляемый (живой) они входят в структуру переменного капитала. Поэтому ни о каком вытеснении труда и капитала и их замене информацией и знанием в принципе не может быть и речи, а разговоры о некой «информацинной теории стоимости» в лучшем случае оказываются бессмысленными.

Исходя из сказанного, трудно не согласиться со словами У.Дайзарда, высказанными им еще в 1982 г. в работе «The Coming Information Age. An Overview of Technology, Economics and Politics. N.Y., 1, 1982» («Грядущий информационный век. Общий обзор техник, экономики и политики. Н.Й 1, 1982») о том, что «действительно, ни Белл, ни другие футурологи не смогли дать сколько-нибудь убедительной картины будущего». 338 И дело здесь не просто в «интеллектуальной скромности» этих исследователей или в принципиальной «невозможности остановиться на какой-либо из множества возможных перспектив», как полагает данный автор, а в несостоятельности многих «сценариев» развития современного общества, предложенных западными футурологами. Во всяком случае, можно с большой долей уверенности констатировать, что реальный процесс развития западного общества за последние три десятилетия, прошедшие после появления «теории постиндустриального общества», достаточно отчетливо обнажил утопичность и научную несостоятельность многих аспектов данной «теории», которая в различных ее модификациях была фактически направлена, как не трудно догадаться, против марксистской «теории общественно-экономической формации» и которая поэтому выполняла скорее идеологическую, нежели научную функцию.

В последние десятилетия социологи говорят о возникновении нового типа общества — постиндустриального.

Основой постиндустриального общества является информация, что в свою очередь породило . Сторонники теории информационного общества считают, что это общество характеризуется процессами, противонаправленными тем, что имели место на предшествующих фазах развития обществ даже в XX в. Вместо централизации налицо регионализация, вместо иерархизации и бюрократизации — демократизация, вместо концентрации — разукрупнение, вместо стандартизации — индивидуализация. Все эти процессы обусловлены информационными технологиями.

Люди, предлагающие услуги, либо предоставляют информацию, либо ее используют. Например, преподаватели передают знания студентам, ремонтники используют свои знания для обслуживания техники, а юристы, врачи, банкиры, летчики, дизайнеры продают клиентам свои специализированные знания законов, анатомии, финансов, аэродинамики и цветовых гамм. В отличие от заводских рабочих в индустриальном обществе они ничего не производят. Вместо этого они передают свои знания другим или используют их для оказания услуг, за которые готовы заплатить другие.

Как уже говорилось, в обществах прошлого первые технические новшества принесли с собой поразительные перемены. Что произойдет с нашей культурой? Возможно, будущие социологи-аналитики будут говорить о нынешних изменениях как о четвертой революции. Часто называемая информационной революцией, она базируется на технологиях обработки информации. В частности, компьютерный чип — это изобретение, которое трансформирует общество, а вместе с ним и наши социальные отношения. Список перемен, обусловленных этим техническим достижением, практически бесконечен.

Исследователи уже применяют термин «виртуальное общество» для описания общества современного типа, сложившегося и развивающегося под воздействием информационных технологий, прежде всего интернет-технологий. Виртуализация (т.е. замещение реальности ее симуляцией/образом) общества является тотальной, так как все элементы, составляющие общество, виртуа- лизируются, существенно меняя свой облик, свой статус и роль. Виртуальная реальность обладает определенными свойствами, среди которых:

• порожденность — виртуальная реальность продуцируется активностью какой-либо другой реальности, внешней по отношению к ней;
• актуальность — виртуальная реальность существует только «здесь» и «сейчас»;
• автономность — виртуальная реальность имеет свое время, пространство, свои законы существования;
• интерактивность — виртуальная реальность может активно взаимодействовать с другими реальностями и оказывать на них влияние.

Если учесть изложенное, постиндустриальное общество, т.е. «постэкономическое», можно определить как такое, в котором экономическая подсистема утрачивает свое главенствующее значение, а труд перестает быть основой всех социальных отношений. Человек в постиндустриальном обществе утрачивает свою экономическую сущность и уже не рассматривается как «человек экономический», поскольку он ориентирован на новые, «постматериалистические» ценности. Акцент смещается на социальные, гуманитарные проблемы, и в качестве приоритетных выступают вопросы качества и безопасности жизни, самореализации индивида в различных социальных сферах. На основе этого формируются новые критерии благосостояния и социального благополучия.

Иногда постиндустриальное общество называют «постклассовое». В таком обществе теряют свою устойчивость социальные структуры и идентичности, устойчивые по своему характеру в индустриальном обществе. Статусные характеристики индивида в постклассовом обществе уже не определяются всецело его классовой принадлежностью, а зависят от множества факторов, среди которых возрастающую роль играют образование, уровень культуры (то, что П. Бурдье назвал «культурным капиталом»). Конечно, еще рано говорить о «смерти» классового общества и окончательной смене статусных приоритетов, однако, несомненно, происходят существенные изменения в структуре общества, связанные в первую очередь с изменением роли знания и его носителей в обществе — интеллектуалов.

Концепция постэкономического общества разработана отечественным исследователем В.Л. Иноземцевым. Здесь под постэкономическим обществом понимается качественно новый тип социума, представляющий собой следующую за постиндустриальной стадию развития социальной жизни. Основные черты постэкономического общества составляют «выход индивидуальных интересов человека из сугубо материальной плоскости и колоссальное усложнение социальной действительности, умножение многообразия моделей общественной жизни и даже вариантов ее развития во времени». В постэкономическом обществе в отличие от экономического, ориентированного на материальное обогащение, главной целью для большинства его членов становится развитие их собственной личности.

Теория постэконом ичсс ко го общества предполагает новую периодизацию истории человечества, в которой выделяются три масштабные эпохи — доэкономическая, экономическая и постэкономическая. В основе данной периодизации лежат такие критерии, как тип человеческой деятельности и характер соотношения интересов личностей и общества. На ранних этапах истории деятельность людей мотивировалась в основном инстинктивными побуждениями, как у всех биологических существ. По мере развития человеческой психики мотивы деятельности приобретали все более осознанный характер. Сознательный характер деятельности неразрывно связан с ее целенаправленностью, а целью стал материальный продукт труда. Наконец, новый виток развития привел к формированию предпосылок деятельности постэкономического типа, ориентированной на совершенствование себя как личности, своих неповторимых индивидуальных качеств и способностей. Таким образом, налицо типология исторических форм деятельности: предтрудовая инстинктивная активность — труд — творчество.

Другой критерий — характер соотношения интересов личностей и общества. В ранние периоды истории коллективный интерес группы или сообщества в целом жестко доминирует над индивидуальными интересами. На стадии экономического общества, в основе которого лежит труд, личный материальный интерес доминирует над интересами сообщества; все люди являются актуальными или потенциальными конкурентами, поскольку их частные экономические интересы взаимно исключают друг друга. Наконец, постэкономическое общество характеризуется отсутствием борьбы личных интересов, так как стремление к материальному успеху уже не составляет главного интереса большинства. Мир становится поливариантным и многомерным, личные интересы людей переплетаются и вступают в неповторимые сочетания, больше не противоборствуя, а дополняя друг друга.

Рис. 6.1. Идейно-политические предпочтения представителей различных поколений россиян (ответ на вопрос: «Сторонником какой идеи вы себя считаете?»), %: 1 — сторонник радикальных рыночных реформ и быстрейшего сближения со странами Запада; 2- сторон ник самостоятельного русского пути развития страны; 3- сторонник социализма; 4 -сторонник сочетания различных идей, перечисленных выше, но стремящихся избегать крайностей; 5- никем себя не считаю, так как политикой не интересуюсь; 6- затрудняюсь ответить

Постэкономический тип общества определяется следующим образом: «Под постэкономическим обществом мы понимаем такой тип социального устройства, где хозяйственная деятельность человека становится все более интенсивной и комплексной, однако не определяется более его материальными интересами, не задается традиционно понимаемой экономической целесообразностью». Экономическую основу такого общества образуют деструкция частной собственности и возврат к собственности личной, состоянию неотчужденности работника от орудий производства. Постэкономическому обществу присущ новый тип социального противостояния — противостояние информационно-интеллектуальной элиты и всех не вошедших в нее людей, занятых в сфере массового производства и вытесненных в силу этого на пе
риферию общества. Однако у членов такого общества есть возможность самим сделать себя элитой, поскольку принадлежность к элите определяется способностями и знаниями.

В связи с этим отечественные социологи задались вопросом: какому пути развития отдают предпочтение разные поколения современных россиян? Данные прикладных социологических исследований позволяют сделать вывод о том, что наблюдается тенденция деидеологизации как старшего поколения, так и молодежи (см. рис. 6.1).

Результаты социологического исследования свидетельствуют о наличии среди наших сограждан приверженцев разных моделей развития общества, представленных в самых разных социальных группах (см. рис. 6.2).

Рис. 6.2. Распределение россиян по типам мировоззрения в 2004-2007 гг., %: 1 — традиционалисты; 2 — промежуточные; 3 — модернисты

Постиндустриальное общество, возникшее всего 20-30 лет назад, уже называют вершиной эволюции человечества. И хотя оно охватило лишь несколько наиболее развитых и богатых стран, население которых отно­сят к «золотому миллиарду», его достижения и польза для всех очевид­ны. Дымные фабрики и заводы сменились современными компьютери­зированными производствами, реализующими безотходные технологии. Рабочие спецовки уступили место белоснежным рубашкам инженеров и техников, фундаментальная наука ставится во главу угла общественно­го процветания, а на смену материальным ценностям пришли постма­териальные идеалы и мотивация творческого успеха. Возможно, не за горами то время, когда с исторической сцены сойдет последний оплот индустриального общества - социальные классы.

Изменения западного общества во второй половине XX в. происходили столь быстро, что многим социологам стало ясно: индустриальное общество исторически исчерпало себя. Необходимо какое-то новое понятие, лучше отражающее новые реалии.

Идея постиндустриального общества была сформулирована еще в начале XX в. А. Пенти, а затем введена в научный оборот после Второй мировой войны Д. Рисменом. Однако термин «постиндустриальное общество» при­думал выдающийся американский социолог Д. Белл. В центр своей концеп­ции Д. Белл ставит информационный фактор. Он усматривает тектоничес­кий сдвиг в экономике от производства товаров к производству услуг - на­учно-технические кадры вытесняют предпринимателей в качестве доминирующего социального класса, движущей силой нововведений и по­литики становится знание, а ключом к будущему - технология. Будущее, по Беллу, принадлежит «яйцеголовым».

Благодаря ему и работам другого видного социолога Р. Арона концепция постиндустриального общества получила широкое признание в начале 1970-х гг. Наряду с ней сегодня известны теории постиндустриального ка-

питализма, постиндустриального социализма, экологического и конвенци­онального постиндустриализма.

Как показывает статистика, постиндустриальное общество развивается в разных странах неодинаковыми темпами. Своеобразие культурно-историчес­кой эволюции капитализма в этих странах обусловило формирование различ­ных вариантов теории постиндустриального общества. Выделяют две моде­ли: американскую (Д. Белл, Дж. Гэлбрейт, 3. Бжезинский, А. Тоффлер, Г. Кан, К. Боулдинг) и европейскую (Р. Дарендорф, А. Турен, Ж. Фурастье). Несмотря на ряд различий, объясняющихся культурной спецификой разви­тия индустриального общества в Америке и Западной Европе, обеим моде­лям присущи некоторые общие черты, в частности критерии исторической периодизации общества. Выделяют три основных этапа:

♦ доиндустриальное общество, в котором главными институтами высту­пают сельское хозяйство, церковь и армия;

♦ индустриальное общество, лидирующим институтом которого являет­ся промышленность с корпорацией и фирмой во главе;

♦ постиндустриальное общество, где основным институтом становится наука, производящая информацию.

Кроме понятия «постиндустриальное общество» в социологической ли­тературе используются и другие термины: «вторая промышленная револю­ция» (А. Шафф), «третья волна» и «супериндустриальное общество» (А. Тоф­флер), «третья индустриальная революция» (Д. Бальхаузен, а также «инфор­мационное общество», «кибернетическое общество», «технотронное общество», «телекоммуникационное общество», «вторая революция в торгов­ле», «первая революция в банковских операциях». Наряду с ними современ-

Врезка

Д. Белл

Постиндустриальное общество

Термин «постиндустриальное общество» соот­носится с «доиндустриальным» и «индустриаль­ным». Доиндустриальное общество в основном добывающее, его экономика основана на сель­ском хозяйстве, добыче угля, энергии, газа, рыболовстве, лесной промышленности. Индус­триальное общество - в первую очередь обра­батывающее, в котором энергия и машинная технология используются для производства то­варов. Постиндустриальное общество - это организм, в котором телекоммуникации и ком­пьютеры выполняют основную роль в производ­стве и обмене информацией и знаниями. Если индустриальное общество основано на машинном производстве, то постиндустриаль­ное общество характеризуется интеллектуаль­ным производством.

Продукция индустриального общества произво­дится отдельными четко идентифицированны­ми единицами, она обменивается и продается, потребляется и изнашивается, как кусок ткани или автомобиль.

Знание, даже если оно продается, остается с его производителем. Это «коллективный товар» с той точки зрения, что, будучи произведено, оно по своему характеру становится достоянием всех.

Постиндустриальное общество не заменяет пол­ностью индустриальное общество, так же как и индустриальное общество не отбрасывает аг­рарные секторы экономики. Новые черты накла­дываются на старые, стирая некоторые из них, но в целом усложняя структуру общества. Полез­но было бы выделить некоторые из новых изме­рений постиндустриального общества:

Централизация теоретического знания;

Создание новой интеллектуальной технологии;

Формирование класса производителей знания;

Переход от производства товаров к производ­ству услуг;

Изменение характера труда.

В доиндустриальном обществе жизнь была иг­рой между человеком и природой, в которой люди взаимодействовали с естественной при­родой - землей, водой, лесами, работая малы­ми группами и завися от нее. В индустриальном обществе работа - это игра между человеком

ное общество нередко называют постбуржуазным, посткапиталистическим, пострыночным, посттрадиционным и постисторическим. Однако последние определения не получили заметного распространения 1 .

В основе концепции постиндустриального общества лежит оценка ново­го общественного целого как резко отличающегося от общества, господство­вавшего на протяжении последних столетий. Речь идет о снижении роли материального производства и развитии сектора, создающего услуги и ин­формацию, об изменившемся характере человеческой деятельности, новых типах вовлекаемых в производство ресурсов, а также существенной модифи­кации социальной структуры.

Зарубежные социологи сходятся во мнении о том, что 1970-е гг. являют­ся началом нового этапа в развитии западного общества. Он характеризует­ся появлением новых средств производства - информационно-электронных систем, использованием микропроцессоров в промышленности, сфере услуг, торговли и обмена. Агробизнес, нефтехимия, генная инженерия, компью­терная техника свидетельствуют о лидирующей роли технологии в обществе.

Технология предлагает намного более значительные информационные и коммуникационные ресурсы, чем когда-либо имело человечество. Эти ре­сурсы столь велики, что очевидно: мы вступаем в новую эру - информаци­онную. США - первая страна, осуществившая трехэтапный переход от аг­рарного общества к индустриальному и от него к постиндустриальному.

Еще на ранних этапах человеческой истории выделялись три сектора хо­зяйства, получившие в настоящее время следующий вид:

♦ первичный - охота и рыболовство, сельское хозяйство. Сюда относят и лесное хозяйство (охрана и восстановление лесов), лесозаготовки и добычу полезных ископаемых;

и искусственной средой, где люди заслонены машинами, производящими товары. В постин­дустриальном же обществе работа становится прежде всего игрой человека с компьютером (между чиновником и просителем, врачом и па­циентом, учителем и учеником).

1. Роль женщины.

2. Наука на новой стадии своего развития.

3. «Ситосы» как политические подразделения.

Существует четыре вида функциональных сито-сов - научный, технологический, администра­тивный и культурный, а также пять институцио­нальных ситосов - экономические предприя­тия, правительственные конторы, университеты и исследовательские центры, социальные ком­плексы (больницы, центры обслуживания и тому подобное) и военная сфера. По моему мнению, основная борьба интересов будет развиваться между ситосами.

1. Меритократия.

Постиндустриальное общество, будучи в первую очередь техническим обществом, предоставля­ет лучшие позиции в нем на базе наследства или собственности (хотя эти факторы могут способ­ствовать определенным образовательным и культурным преимуществам, исходя из знаний и квалификации).

2. Конец дефицита.

3. Экономика информации.

Сокращено по источнику: Американская модель: с будущим в конфликте. М., 1984. С. 16-24.

1 Подробнее см.: Иноземцев В.Л. Концепция постэкономического общества//Социологический жур нал. 1997. № 4. С. 71-78.

♦ вторичный - обрабатывающая промышленность и строительство;

♦ третичньш - транспорт, торговля, наука, искусство, сфера услуг.

В середине 1970-х гг. в развитых странах резко сокращается доля сельс­кого населения: в Японии до 15%, в ФРГ до 10%, в США до 30%, в Англии до 41%. Напротив, занятость в сфере обслуживания увеличивается: в США до 65%, в Японии до 50%, в ФРГ до 45%, в Англии до 43%.

Из рис. 21 видно, как за 100 лет доля аграрного сектора в США сократи­лась почти до невидимой величины, если оценивать этот показатель по со­кращению доли сельхозработников в структуре трудовых ресурсов. Однако за то же время производительность труда в аграрном секторе увеличилась в десятки раз, и в результате страна стала производить продукции не меньше, а больше, чем прежде, обеспечивая ею нуждающиеся в продуктах питания страны мира, особенно Африки и Азии. Таким образом, в постиндустриаль­ном обществе сокращение удельного веса аграрного сектора происходит па­раллельно увеличению производительности труда в этом секторе. Если бы она не росла, то не могло произойти сокращения численности сельхозработни­ков. Общая занятость в сельскохозяйственном производстве США уменьша­ется, так как маленькие фермы объединяют­ся в крупные, а современная технология еще более уменьшает потребность в фермерском труде. В конце XIX в. около половины всех занятых в США работали на фермах, а в кон­це XX в. лишь 2,3% работающих - фермеры. Для постиндустриального общества важ­нее не развитие индустрии, а рост производ­ства информации и сферы обслуживания и их превосходство над промышленностью 2 .

Под влиянием требований рынка и техно­ логического прогресса сфера услуг приобре­тает качественно новые черты, в частности значительные объемы научных исследований и разработок. Уже с середины 1980-х гг. динамика затрат на исследования и разработки в сфере услуг опе­режает их рост в обрабатывающей промышленности. Причины - высокая на-укоемкость многих видов услуг, основанных на новейших информационных технологиях, растущий спрос на услуги малых исследовательских, компью­терных, биотехнологических фирм, многие из которых создаются на базе уни­верситетов. Несмотря на национальные различия в распределении затрат на НИОКР по отраслям сферы услуг в развитых странах, основная их доля при­ходится на деятельность, связанную с компьютерами (разработка программ­ного обеспечения, баз данных и т.п.), на услуги в области исследований и раз­работок, прочие деловые услуги (в области архитектуры и инженерных изыс­каний), телекоммуникации, оптовую и розничную торговлю, финансовое посредничество 3 .

В последние 25 лет в информационно емких отраслях сферы услуг (часто выделяемые в так называемые четвертичный и пятеричный секторы и вклю­чающие здравоохранение, образование, исследовательские разработки, финан-

2 Drucker P.F. Post-Capitalist Society. HarperBusiness, 1993. P. 69.

3 Гохберг Л. Россия перед вызовом XXI в. // Человек и труд. 2001. № 2.

сы, страхование и т.д.) отмечены самые высокие темпы роста занятости. Сфе­ра услуг является одним из наиболее динамично развивающихся секторов эко­номики ведущих индустриальных стран, обеспечивающая львиную долю за­нятости и производства ВВП. Интенсивное развитие этого сектора обуслов­лено прежде всего увеличением численности занятых и объема услуг в сфере

науки, образования, обработки данных рекламы, профессионального консуль­тирования, юридического обслужива­ния и др. На долю наукоемких отраслей обрабатывающей промышленности и сферы услуг ныне приходится в сред­нем более половины ВВП ведущих ин­дустриальных стран. Интенсивно рас­тет и занятость ученых в области ин­форматики: в 1995 г. на их долю приходилось 29,8% ученых, занятых в экономике США. Дальнейшее развитие информационной индустрии в пери­од до 2005 г., по оценкам Бюро статистики труда Министерства труда США. будет сопровождаться увеличением их численности на 90%, что выдвигает эту профессию в число наиболее распространенных в экономике США 4 .

На современном этапе жизни общества на смену классовой структуре приходит профессиональная. Собственность как критерий стратификации теряет свое значение. Решающими становятся уровень образования и знания. Если для индустриального общества основной конфликт состоял между тру­дом и капиталом, то в постиндустриальном - между знанием и некомпетент­ностью. Возникают новые интеллектуальные технологии, в экономике уси­ливается тенденция к интеграции и планируемости. На новой стадии обще­ственного развития промышленность уже не является основой материального производства, а рабочий класс теряет ведущую роль, уступая место научно-техническим работникам.

Основную роль играют не промышленность и производство, а наука и тех­нология. Показателем экономического развития индустриального общества служит индекс производства стали, а показателем постиндустриального обще­ства - доля научных и технических работников в общем объеме рабочей силы, а также объем затрат на научно-исследовательские разработки. Индустриать-ное общество можно определить количеством производимых товаров, а по­стиндустриальное - умением вырабатывать и передавать информацию.

Подобные процессы наблюдаются в США и Японии, завершающих пе­реход от индустриального общества к постиндустриальному. Но они не от­мечаются в России, которая не так давно завершила переход к индустриаль­ному обществу от доиндустриального, когда большинство населения состав­ляли крестьяне, проживавшие в сельской местности.

Одним из признаков наступления постиндустриального общества служит феминизация общественного производства - возрастание доли женщин в трудовых ресурсах. Подобный процесс наблюдается в США, России, Япо­нии, Швеции, Германии и других странах. В 1940 г., например, вСШАтолько 28 из каждых 100 работающих были женщины, к 1947 г. их число выросло до 36, а теперь из каждых 100 занятых - 44 женщины. Почему доля занятых

4 ГохбергЛ. Указ. соч.

женщин растет по мере перехода общества к более высокой фазе развития? Тому есть несколько объяснений. Во-первых, внедрение новых технологий облегчает труд, вытесняет грубый физический труд, заменяя его интеллек­туальным, доступным женщинам. Во-вторых, в постиндустриальном обще­стве расширяется третичный сектор - сфера обслуживания и информации, который лучше всего подходит женщине. В-третьих, по мере ускорения на­учного прогресса увеличивается потребность в более образованной рабочей силе, а в большинстве индустриальных стран женщины по уровню образо­вания либо не уступают, либо превосходят (как, например, в России) мужс­кую половину.

Переход любого общества с доиндустриальной на индустриальную, а за­тем постиндустриальную фазу сопровождается следующими изменениями в структуре народного хозяйства:

♦ сокращение численности работников;

♦ увеличение доли «белых воротничков» и занятых в сфере услуг;

♦ сокращение численности «голубых воротничков»;

♦ повышение заработной платы;

♦ сокращение продолжительности рабочей недели;

♦ повышение квалификации рабочей силы;

♦ увеличение производительности труда;

♦ увеличение доли занятых женщин.

Техническое развитие сделало возможным выполнение машинами тех операций, которые раньше производились вручную. Уменьшение занятости «голубых воротничков» было сбалансировано увеличением числа рабочих мест в сфере услуг.

Наиболее важными сферами индустрии услуг являются розничная тор­говля, транспорт, финансы, общественное питание, гостиничная сеть, уборка помещений, а также юриспруденция, образование и медицина. Рабочие се­годня зарабатывают больше и заняты меньше, потому что они производят больше. Сектор услуг в американских предприятиях развивается сегодня быстрее, чем когда-либо прежде. В 1970-е гг. в производстве (в секторе, про­изводящем товары всего 11%) появилось всего 5% новых профессий, а в сек­торе услуг - 80%. Наиболее быстрый рост отмечен в фирмах, где работает менее 50 человек. Большинство этих фирм производят информационные услуги 5 . Появились специализированные профессиональные группы, по обслуживанию вычислительной техники и процессов обработки информа­ции (операторы, программисты, системные аналитики и проектировщики и т.п.), оказанию консультативных, научно-информационных и других ус­луг подобного рода. В США, по данным Национального научного фонда, в начале 1990-х гг. 16% ученых работали в области консультирования, учета, статистики, обработки данных.

В 1920-е гг. на среднестатистической фабрике США работник трудился приблизительно 50ч в неделю и получал за это время около 30 долл., в 1985 г. - 40 ч в неделю, за которые ему платили 386 долл. 6 Развитие технологии дало микрокомпьютеры, стекловолоконную оптику, а роботизация вызвала спрос

Кан Г. Грядущий подъем: экономический, политический, социальный // Ноиая технократическая волна на Западе. М., 1986. С. 169-225. 6 Прикладная экономика. М.. 1993. С. 105.

Францию XVIII в., современную Америку. Но по прошествии нескольких десятиле­тий развития глобальных коммуникаций «цивилизации» будут представлять собой географически рассеянные регионы, объе­диненные общей культурой. Постиндуст­риальная западная цивилизация свяжет воедино все англоязычные страны. По-ви­димому, Китай, Россия, Латинская Амери­ка и «третий мир» также создадут свои гло­бальные культурные зоны, но со своими ценностями. Глобальные корпорации мо­гут больше сделать для распространения международного взаимопонимания, чем любая другая сила. Они обеспечивают занятость, распространяют техноло­гию и дают профессиональную подготовку очень многим людям 8 .

Для новой эпохи характерны высокий темп роста сервисной индустрии и ее преобладающий вклад в создание национального богатства, первое место в структуре занятости населения, авангардная роль в развитии наукоемких технологий, наконец, ее приоритет в государственной инвестиционной по­литике. Даже на бытовом уровне символы информационного общества вы­тесняют сегодня символы индустриальной эпохи; так, в 1995 г. впервые аме­риканцы купили компьютеров (16,5 млн) больше, чем автомобилей.

У постиндустриального производства три кита - микроэлектроника, био­технология и информатика 9 . Микроэлектроника открыла дорогу компьюте­рам, в итоге «микроэлектронная революция», связанная с изобретением боль­ших интегральных схем и микропроцессоров, вылилась в грандиозный тех­нический переворот: всего за 4 года (1975-1978) объем информации, размещаемой на 1 мм 2 кремниевого кристалла (чипа), вырос в 80 тыс. раз. а цена каждого такого изделия уменьшилась с 350-400 долл. до 3-4 долл. " Миниатюрность и низкая стоимость микросхем открыли беспрецедентные возможности их использования в качестве «компьютеризованных» компо-

7 Прикладная экономика.

8 Мартин Дж. Телематическое общество. Вызов ближайшего будущего // Новая технократическаяволна на Западе. М., 1986. С. 381-391.

9 Ващекин Н.П., Мунтян М.А., Урсул А.Д. Постиндустриальное общество и устойчивое развитие. М..2000. С. 93-98.

10 Барышев А. Микроэлектроника и информатика // Курьер ЮНЕСКО. 1983. № 4. С. 10-15.

нентов всевозможных механических и автоматических систем - контрольно-измерительной аппаратуры, оборудования, проектирования и производства с помощью компьютеров, робототехники, гибких производственных систем, бытовой автоматики и т.д.

Биотехнология воплощает в себе открытия в области молекулярной био­логии, заложившие основы генной инженерии, способной целенаправлен­но создавать более продуктивные виды растений и животных, разрабатывать эффективные виды лекарств, материалы с запрограммированными свойства­ми и т.д.

ИОТЕХНОЛОГИЯ - любая техника использования живых организ-ов или жизненных процессов для производства или видоизмене-ля продуктов, для улучшения сортов растений, или природы рас-;ний, или пород животных, создания микроорганизмов для специ-пьных целей.

Наконец, третье звено - информатизация общества, всех сторон его жиз­ни и трудовой деятельности на базе телекоммуникаций, информационных компьютерных сетей с использованием космических средств связи и воло­конно-оптических кабелей, факсимильных аппаратов, электронной почты, мобильной связи. С помощью средств мультимедиа (синтеза компьютеров, аудио- и видеотехники), компьютерной графики создается виртуальный мир, виртуальная реальность, где для человека открываются просторы для твор­чества, быстрого освоения и обновления знаний.

Как и у всякого общественного явления, у информатизации есть не толь­ко плюсы, но и минусы. Власть человека над информацией вместе с тем оз­начает и власть информации над человеком. Тот, кто владеет ее источника­ми, каналами доступа к ней, не важно коммерческими или административ­ными, одновременно владеет и нашим сознанием, нашими желаниями, помыслами и потребностями. Власть информации (а ее еще называют инфок-ратией) предполагает манипулирование огромными массами людей, свои­ми масштабами превосходящее те человеческие ресурсы, которые мог собрать под своим знамена или покорить своими войсками Александр Македонский, персидский царь Дарий I или Гитлер.

Самая выразительная черта постиндустриальной эпохи - превращение информации и научного знания в непосредственную производительную силу: в 1991 г. расходы в США на приобретение информации и информационных технологий (112 млрд долл.) впервые превысили затраты на приобретение производственных технологий основных фондов (107 млрд долл.), а к нача­лу 1995 г. в американской экономике при помощи информации производи­лось около 3 / 4 добавленной стоимости, создаваемой в промышленности.

Согласно А. Тоффлеру, характерной чертой формирующегося постинду­стриального общества становится двухэтажная, двухсекторная экономика, состоящая из сектора производства материальных благ и услуг, где домини­руют законы рыночных отношений, и сектора «производства человека», где осуществляется накопление «человеческого капитала» и не остается места отношениям спроса и предложения". Причем именно развитие «экономи­ки для себя» все больше определяет динамику и структуру рыночных отно-

Тоффлер Э. Третья волна. М.. 1999. С. 431-433.

шений, экономическую конкурентоспособность той или иной страны на международной арене, хотя «производством человека» все меньше занима­ется государство и все больше гражданское общество, общественные ассо­циации и сами граждане. В связи с этим американский футуролог предрека­ет известную «демаркетизацию» постиндустриальной экономики. «Героичес­кая эпоха построения рынка закончилась - ее заменит новая фаза, в которой мы будем просто поддерживать, обновлять, совершенствовать трубопровод (так квалифицируется всемирная сеть обменов - рынок. - Прим. авт.). __ писал Э. Тоффлер. - Мы, несомненно, станем перестраивать его важнейшие участки, чтобы они могли вместить безмерно увеличившиеся потоки инфор­мации. Система рынка все больше бу­дет зависеть от электроники, биологин и новых социальных технологий. Разу­меется, на это также потребуются ре­сурсы, воображение и капитал. Но по сравнению с изнурительным усилием маркетизации Второй волны (индуст­риальной экономики. - Прим. авт.) эта программа обновления потребует значительно меньше времени, энер­гии, капитала и фантазии, меньших материальных затрат и людских ресур­сов, чем изначальный процесс построения. Какой бы сложной ни оказалась конверсия, маркетизация уже не будет главным проектом цивилизации. Та­ким образом, Третья волна создаст первую в истории «трансрыночную» ци­вилизацию» 12 .

По мнению А. Турена, особенность постиндустриального общества зак­лючается в том, что его можно и должно исследовать исключительно в тер­минах социальных отношений. Смысл поведения действующих лиц не сле­дует искать в принципах, в устройстве Вселенной или в смысле истории: его нет ни в каком другом месте, кроме социальных отношений. Впервые ана­лиз общества должен быть чисто социологическим. Это означает также, что механизмы социального контроля или социализации становятся в своей со­вокупности все более репрессивными, так как они не могут более требовать к себе уважения, как к естественным законам, или надеяться на поддержку, как традиционные предписания. «В этом типе общества все объективное, установившееся, институциональное является все более помехой социальным отношениям, коммуникации. Это объясняет значение, которое имеет в со­временном социальном мышлении критика, направленная против государ­ства. Программированное общество является также обязательно обществом протеста, воображения, утопии, так как оно целиком основано на соци&чъ-ном конфликте между аппаратами, которые имеют способность и власть программировать, и теми призывами к творчеству и счастью, которым по­стоянно угрожает логика вышеназванных аппаратов» 11 .

Возможно, в постиндустриальном обществе формируется новая соци­альная сила - так называемая киберкратия. Она выступает носителем свое­го рода «социального интеллекта», который становится главной характери-

"- Тоффлер Э. Указ. соч. С. 462-463.

11 Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М., 1998. С. 144.

стикой наступающей цивилизации. «Социальный интеллект» реализуется через: сетевую систему связей; информационное поле, создаваемое средства­ми электронной коммуникации; социальную память, хранящуюся в банках данных; интеллектуальную элиту, продуцирующую новые идеи и знания; широкий слой специалистов, обладающих компьютерной грамотностью; «интеллектуальный рынок», обмен идеями и информацией 14 .

В передовых странах, входящих в Организацию экономического сотруд­ничества и развития, более половины валового внутреннего продукта созда­ется в интеллектуально емком производстве. Информационная революция, базирующаяся на соединении компьютера с телекоммуникационными сетя­ми, коренным образом преобразует человеческое бытие. Она сжимает время и пространство, открывает границы, позволяет устанавливать контакты в любой точке земного шара. Она превращает индивидов в граждан мира 15 .

Современное общество немыслимо без информации. Мы живем в мире звуков, слов, сообщений, общения, посланий и т.д. Наши знания поступа­ют к нам в виде информации. Общаясь с другими, мы также передаем какую-либо информацию. На передачу и распространение информации направле­ны мощные технические средства - от радиостанций и спутникового теле­видения до мобильных телефонов и компьютеров. Недаром современное общество именуют информационным.

Каждый год объемы информации удваиваются и утраиваются, появляются все новые информационные каналы, а самым передовым из них является Интернет - «компьютерная паутина», опутавшая невидимыми нитями весь земной шар (рис. 23). Сегодня по интернету люди из разных концов земного шара общаются письменно и визуально, проводятся научные конференции и показательные медицинские операции. Благодаря интернету можно вой­ти в любую библиотеку мира, прочитать любую газету и узнать самые после­дние новости.

ИНФОРМАЦИЯ (от лат. informatio - разъяснение, изложение) пер­воначальная - сведения, передаваемые людьми устным, письмен­ным или другим способом (с помощью условных сигналов, техни­ческих средств и т.д.). Это понятие включает обмен сведениями между людьми, человеком и автоматом, автоматом и автоматом, а также обмен сигналами в животном и растительном мире.

Сегодня уже трудно найти человека, не слышавшего хотя бы что-нибудь об электронной, мобильной и телевизионной коммерции (е-соттегсе, т-соттегсеи t-commerce соответственно), «новой экономике», «электронном правительстве» (e-government), телемедицине, дистанционном образовании и др. Глобальное информационное общество (GIS или Global Information Society - GIS), просоединиться к которому активно стремится Россия, обе­щает затмить собой все предыдущие общественные модели за счет невидан­ного ранее использования информационных технологий и возможностей, открываемых Интернетом. Интеллект, знания, информационные техноло­гии становятся главным экономическим ресурсом современного общества.

14 Ииымв Р.И. Постиндустриальное развитие. Уроки для России. М, 1996. С. 58.

15 Кувалдин В.Б. Глобализация - светлое будущее человечества? - http://scenario.ng.ru/interview/2000-10-1 V5_future.html.

Стоимость человеческой деятельности и ее продуктов определяется уже не только и не столько затратами труда, сколько воплощенной информацией становящейся источником добавочной стоимости.

Контуры информационного общества были обрисованы в отчетах, представлен­ных японскому правительству рядом организаций, в том числе Агентством экономического планирования, Институтом разработки использования ком­пьютеров и Советом по структуре промышленности. В этих отчетах информа­ционное общество определялось как такое, где процесс компьютеризации даст людям доступ к надежным источникам информации, избавит их от рутинной работы, обеспечит высокий уровень автоматизации производства. При этом увеличится доля инноваций, дизайна и маркетинга в производстве информа­ционного продукта. Именно он, а не материальный продукт будет движуще и силой образования и развития общества. Информационное общество, по мне­нию директора японского Института информационного общества W. Масу-ды, будет бесклассовым и бесконфликтным с немногочисленным правитель­ством и аппаратом управления. В отличие от индустриального общества, где господствовал культ потребления, информационное общество расставляет приоритеты по-другому: на первый план выдвигается такая ценность, как время, параллельно возрастает значение культурного досуга 16 .

Глобальное информационное общество пока еще достаточно молодо и не может охватить все без исключения страны, особенного третьего мира, где в некоторых регионах люди не видели даже телефона. Его ядром выступают самые развитые капиталистические страны, общими усилиями создавшие глобальную информационную инфраструктуру, которая включает цифровые магистрали (Digital Highway) и супермагистрали (Superhighway). В феврале 1995 г. в Брюсселе совещание министров, занимающихся развитием GIS в разных странах, определило 11 первоочередных глобальных проектных зон (Project Areas) , которые составят основу информационной цивилизации: ♦ GIBN (Global Interoperability of Broadband Networks) - глобальная инте-роперабельность широкополосных сетей - Канада и Япония;

"" Masuda Y. The Information Society as Postindustrial Society. Wash., 1983. P. 29.

♦ GIP (Global Inventory Project) - глобальная опись - ЕС и Япония; Trans-Cultural Education and Training, Tel & Lingwa - межкультурное обучение и инструктирование - Франция и Германия;

♦ Electronic Libraries, Bibtiothica Universalis - электронная универсальная библиотека - Франция и Япония;

♦ Multimedia Access to World Cultural Heritage - мультимедийный доступ к всемирному культурному наследию - Италия и Франция;

♦ Environment and Natural Resources Management - управление окружаю­щей средой и природными ресурсами - Канада;

♦ Global Emergency Management Gemini - глобальное управление чрезвы­чайными ситуациями - США;

♦ Global Healthcare Applications - глобальные прикладные задачи здраво­охранения - ЕС;

♦ Government On-line - правительство в режиме реального времени - Великобритания;

♦ Global Market Place for SMEs - глобальный рынок для средних и малых предприятий - ЕС, Япония, США;

♦ MARIS (Maritime Information Society) - морское информационное обще­ство - ЕС, Канада.

Сложившуюся в последние два десятилетия экономику известный амери­канский социолог М. Кастельс назвал информациональной и глобальной, дав ей следующую характеристику: «Итак, информационалъная - так как произ­водительность и конкурентоспособность факторов или агентов в этой эко­номике (будь то фирма, регион или нация) зависят в первую очередь от их способности генерировать, обрабатывать и эффективно использовать инфор­мацию, основанную на знаниях. Глобальная - потому что основные виды экономической деятельности, такие, как производство, потребление и цир­куляция товаров и услуг, а также их составляющие (капитал, труд, сырье, управление, информация, технология, рынки) организуются в глобальном масштабе, непосредственно либо с использованием разветвленной сети, свя­зывающей экономических агентов. И наконец, информациональная и гло­бальная - потому что в новых исторических условиях достижение опреде­ленного уровня производительности и существование конкуренции возмож­но лишь внутри глобальной взаимосвязанной сети» 17 .

Социальными характеристиками такого общества являются степень ин­формированности индивидов, доступность информации для различных со­циальных групп, эффективность работы средств массовой информации и их возможности обратной связи, уровень информационного образования насе­ления и охват его информационными технологиями и т.д. В эпоху инфор­мационного общества обществознание обогащается новыми категориями, среди которых принято выделять:

♦ культурный капитал;

♦ интеллектуальный капитал;

♦ социальный капитал.

Так, владение иностранными языками выступает элементом культурно­го капитала. Поскольку в наше время знание компьютера и иностранного языка обязательно при трудоустройстве в престижную фирму и служит стар-

Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000. С. 81.